Написанное прозвучало в топике Павла Брюна на ruscircus.ru.
Эх, Лена. Всяко бывает, уверяю Вас.
Для меня, например, невероятной «фантастической реальностью» прозвучал рассказ о том, как семнадцатилетний пацан просто и легко сумел понять, что тело — суть переводчик, посредник и первый помощник в диалоге с Бессознательным. Понимание такого рода — поскольку прозвучавший далее выбор профессии наводит на мысль о вполне осознанном действии — свойственно более зрелым годам… если вообще приходит, что большая редкость. В качестве антитезы — вспоминаю другого мальчишку, которого я хорошо знал когда-то; и смешной, забавный с ним случай: как спрашивал у него однажды один весьма профессиональный в своей области человек, обучался ли он где-либо «мягкому каратэ»… хотя ни тогда, ни сейчас этот мой знакомец ни малейшего понятия не имеет о предмете вопроса.
Бывает — Истина, как вы ее называете, сваливается тебе как снег на голову, и ты не знаешь, какого хрена с ней делать. В этот момент не существует никаких цитат, слов и даже мыслей: сюрпрайз-сюрпрайз, Истину вообще нельзя «думать», как Вы это себе представляете. А уж тем более не существует тогда сугубо совковой привычки стояния в очередях.
Смотрите, догадайтесь промолчать, когда нахлынет небо голубое…
«С чего бы», как говорит Павел. Впрочем, Истина назойливо и раздраженно (женский род, не забываем) долдонит мне в ухо, что ПБ всегда был равнодушен к творчеству процитированного мной автора, посему проехали.
Валерий Аверьянов. Игра в бадминтон
Очень короткой строкой об Аверьянове (Валерий Аверьянов. Игра в бадминтон), великолепном цирковом режиссере и артисте. Постараюсь объяснить, почему меня так радует, когда Лео Шварц публикует здесь его фотки… довелось один-единственный раз посмотреть его и Валентины Долговой «Игру в бадминтон», и с этим многое для меня связано. Наверное, я впервые увидел тогда цирковые каскады, да еще и выполненные в невероятно быстром темпе между виртуозными ударами по мячику-волану: Аверьянов работал спиной к боковому зрительскому проходу, видимо, страхуя первые ряды от случайно пропущенных удары… но не пропустил ни одного, в считанные секунды между ними умудряясь совершенно неподражаемо (не на маты, как Голышевы!) падать; охая, ахая и сокрушаясь при этом так, что слышно было в задних рядах амфитеатра.
Вот это и было маленькое (минуты на три, больше физически не выдержать) цирковое Чудо. Никому не в обиду, но даже теперь более чем сопоставимое для меня с суперсовременными и высокотехнологичными чудесами La Perle (смотрел, в записи).
Я хорошо помню тот момент, когда вдруг почувствовал, что могу упасть любым, самым замысловатым и рискованным образом, все равно куда — на траву, на асфальт, на деревянный паркет пола — и это полностью безопасно для меня. Случилось «это» именно «вдруг» — ни должной техники, ни мало-мальски приемлемого ОФП не было у меня тогда. Уже потом, много-много позже эту мою странную уверенность мне профессионально шлифовали и ставили один-два человека, изображения которых можно встретить сейчас в Сети рядом с Тем, Фото Которого забавным образом не одобряется в публикациях циркового форума (подробнее об этом забавном казусе форума А.В.Рыбкина по ссылке). Ну, что делать. Единственно для того, чтоб Вы не считали мой рассказ пустопорожней болтовней и фанфаронством, наберусь (чего уж там) наглости и опубликую здесь свою фотку на фоне опять же Его; оправданием мне может послужить лишь то обстоятельство, что «притащил» Его в кадр, также и в спортзал петербургского Локомотива — на сей раз не я, а чемпион СССР по вольной борьбе Матвеев А.И.
Не сумею толком Вам объяснить, как умение падать связано с моей попыткой рассказать об Истине. Хотя связь есть, причем связь, опять же, прямая. Сильно подозреваю, что Павел Брюн смог бы, если б захотел. А я — вряд ли… лишь вскользь замечу; — пересматривая «Бриллиантовую руку», в одном-двух Гешиных эпизодах всякий раз, несмотря на теперь уже вполне поставленную спортивную технику, завистливо почесываю репу… судя по воспоминаниям людей, близко знавших Андрея Миронова, он любил и действительно умел падать, было это одной из незначительных граней его гениального, от Бога актерского дарования.