Давно просился этот материал на перо, и каждый раз откладывал я его «на потом».
Не готов я, тема странного этого психологического феномена сложна и многогранна, а хотелось попытаться раскрыть ее, насколько это возможно для формата интернет-блога. Не готов я к этой статье и сейчас, увы… тем не менее. Хотя б набросок, в котором попытаюсь для начала провести несколько параллелей. А дальше — посмотрим.
Начну, наверное, с фрагмента книги, которую не читал. Много лет назад приятель-художник рассказал об одном из эпизодов повествования, принадлежащего перу известного советского (а сегодня российского) автора. Речь там шла о депрессивных настроениях конца брежневской эпохи, совок уже вовсю разлагался, дышать было тяжело и ошейник душил все больше, больше… как сейчас помню этот его пересказ. «Многим начинало казаться, что «за границей» нет ничего, вообще ничего… все это провокативные выдумки КГБ, нет никаких европ/америк, все фейк. Есть только совок, из которого нет выхода». Как-то так, насколько сейчас могу вспомнить.
Вообще говоря, вопрос, почему те или иные моменты жизни, при всей их малозначительности, порой столь резко запечатлены в памяти — сам по себе интересен и более чем заслуживает (диалог Павла Брюна и его собеседницы на эту тему не получил, увы, сколь-нибудь интересного развития) отдельного исследования. В скобках: я не случайно использую фразу «насколько помню»: воспоминания такого рода, сколь бы ни казались яркими — способны нести в себе необычно большую долю субъективного восприятия, чтобы не сказать фантазий. Но в данном случае все объяснимо и без аллюзий к бессознательным психическим процессам: сказанное нашло моментальный отклик в очень еще молодом человеке, которому разнообразные аффекты несколько параноидального свойства — ощущение мишуры, сиюминутной декорации, за рамками которой может и не быть вообще ничего — были уже не в новинку; прибавьте сюда, что называется, духовный голод, ведь книжек в ярких обложках серии «Занимательная психология» в то время еще не было. Семя упало, что называется, в благодатную почву.
Преломление второе
Выше была первая из зарисовок. Набросаю еще несколько, вполне возможно — все вместе сложится во вполне определенную картину. А, возможно, и нет.
Другое яркое мое воспоминание — «Овод». Книжка, которую в детстве я, что называется, зачитал до дыр. Затем последовал великолепный рок-мюзикл А.Колкера с Михаилом Боярским и Рустэмом Гумеровым, с последним довелось быть совсем чуть-чуть, очень шапочно — знакомым. Помните ли вы этот блестяще описанный Этель-Лилиан Войнич «психологический профайл», как сказали бы сейчас, главного героя? — ненавидящий «попов» атеист, профессиональный революционер-бунтарь, крайне легко обращающийся к средствам террора: преданный отцом, выросший сиротой пацаненок с исковерканной, изломанной, злой судьбой.
Взгляните, кто незнаком, хотя бы первый номер мюзикла, я опубликовал на этой страничке ролик с ютюба. Не лучшая, на мой взгляд, интерпретация. Но той — первой — нет на видео, во всяком случае, в рунете нет. Оцифровку пластинки и несколько вокальных номеров можно почерпнуть здесь, фотогалерея здесь. Параноидальные проекции, лежащие в основе мироощущения недобравшего в детстве тепла мальчишки, в дальнейшем частенько виделись мне в мимолетных моих знакомых; такова чудесная планида писателя, сумевшего описать психологический типаж, мистическим образом преломленный во многих и многих, неведомых ему, судьбах.
Скажите, помните ли вы «600 секунд» Александра Невзорова?
Что скажете о его сегодняшнем еженедельном злобно-сатирическом «поповедении» в эфире Эха Москвы? Не вызывает разве ассоциаций с журналистской деятельностью Феличе Ривареса, тоже ведь был журналист, по сюжету книги, а? Сложно судить о человеке, не зная его лично, но вот… ряд черточек, вплоть до участия в войнах и юношеского бытия церковным певчим, что обернулось с течением времени резко-эмоциональным неприятием православных верующих… одним словом, поражает сходство с центральным персонажем книги Войнич. Безусловно, А.Г. не только ярок, но и остроумен; вот только остроумие без меры фиксированного на себе человека, говоря словами другого персонажа «Овода» — «крайне утомительно». Это именно та причина, в силу которой я почти никогда не слушаю эфиры Невзорова; отдавая, впрочем, Александру Глебовичу должное. Вспомните «мурлыкающий голос и дорогие галстуки» Ривареса! — «Сеньор М-монтанелли… сслишком хорош для нашего грешного мира, и его с-следовало бы препроводить в мир иной. Я уверен, он и там бы произвел т-такую же сенсацию, как среди нас, грешников…»; — хм, ничего не напоминает?
Преломление третье
Есть у меня приятель, которого знаю не один десяток лет. Резко отличаясь от, как мне кажется, представителей своего психологического типа — чем-то он напоминает мне Бутлера из гриновской «Бегущей по волнам», которому в любой момент времени «было все равно, говорить или молчать» — в остальном, к сожалению, он вполне узнаваем. Конек его — солипсизм. «Конек» настолько, что спорить с ним по большей части бесполезно: погрузившись в причудливое это психологическое болото настолько глубоко, насколько потребует предмет дискуса — этот человек сумеет аргументировать все, что аргументировать захочет. Подумайте: солипсизм ведь логически непротиворечив, но коль скоро невозможно опровергнуть это мироощущение посредством логических доводов — ровно также вы не докажете Саше, что земля не треугольной формы, а небо не розового оттенка, коль скоро он почему-либо захочет отстаивать (в большинстве случаев, правда, ему плевать) эту позицию.
Оговорюсь, я не знаю аналогов столь последовательной и искренней линии поведения, как у него. Это и привлекает, и не одного меня, к странному этому человеку… явно не тот случай, когда человек болтает о себе всяко-разно, но цена болтовне выясняется довольно скоро, при первом же столкновении надуманных деклараций с реальностью. Нет; будучи превосходно развит физически, и при этом неплохим боксером — приятель мой, я уверен, не отреагировал бы даже на уличный плевок пьяного школьника-доходяги. Здесь вполне уместно было бы попробовать пробросить мостик к индуистской традиции, если бы… если бы сами собой не приходили на ум более близкие нам Онегин, Печорин и Базаров, «три кита» российского… нигилизма?
Предвижу возражение: всем троим дуэли были как раз свойственны… да, вы правы. Но я сейчас о несколько более глубинных материях, искомый психический материал здесь отнюдь не на поверхности. Мироощущение моего приятеля — обезличивание, способ существования — духовная самокастрация, если возможно так сформулировать… попробовав провести аналогию с Феличе Риваресом / Оводом, всю жизнь яростно и безнадежно сражавшимся с проекциями несчастного, раздвоенного своего «Я» в людях и событиях — получим здесь ровно тот же конфликт, но решаемый критично иным путем: отказом от части своей личности, самости.
Итак, альтернатива невеселая: или заведомо проигранный бой с самим собой, или же — нивелирование самости, уход от боя, навязываемого параноидальными проекциями части вытесненного своего «Я». Существует ли третий путь? — да, возможно. Именно здесь автор склонен видеть одну из психологических подоплек гомосексуальности… попробуйте додумать самостоятельно. Хотя б в плане мысленного эксперимента, или в качестве иллюстрации сказанному, не более. Все вполне логично.
Интересный момент: приятель мой склонен утверждать, что испытывает немалое физическое удовольствие от «духовной» своей практики такого рода. Прокомментировать пока не возьмусь.
Попытка экстраполяции
Небольшое пояснение. В силу неписаного (или писаного, какая разница?) постулата — вытесненный в область бессознательного психический материал априори спроецирован вовне со знаком минус. Т.е., вне зависимости от первоначального содержания вытесненного (вполне, может статься, безобидного) — на выходе мы неизменно получим Врага. На этой аксиоме (или, если хотите, допущении) и была основана, в частности, попытка поэтической ее иллюстрации под названием Игры с Бессознательным. Театр, исследования Архетипы Юнга; “их там нет”? и Свободная импровизация на грустную тему на страницах блога. Этот же материал имеет в своей основе некую попытку обобщения все той же непростой темы: автору представляется, что многие и многие современные социально-политические коллизии, начиная от приснопамятного «крымнаш» и заканчивая теневой подоплекой, назовем это так, «стокгольмского синдрома» в масштабе страны… берут в России свое начало именно в тех поистине мистических проявлениях человеческого духа, общеизвестные (не узкоспециализированные) описание и анализ которых было положено именно столпами русской литературы. Я попробовал здесь вывести (очень схематично) некую общую генеалогию странных состояний, свойственных — в силу, не в последнюю очередь, перипетий российской истории — именно русским, попытавшись несколькими легкими карандашными штрихами набросать контур.
Повторюсь, в сутолоке дней я нередко замечаю людей, чьи характер или линия поведения заставляет предположить их принадлежность к описанному (он легко узнаваем) психологическому типу. Диапазон аффектации здесь довольно широк: от хорошо известного профессиональным психиатрам «синдрома выжженной земли» (я образно; это когда человек несколько назойливо вам повествует, что «внутри» у него будто б пустыня, «отняли все», ну или же самоирония — «заткнуто все»; сравните, опять же, с монологом Феличе Ривареса: «Еще одна пощечина, ну неужели не оставят мне хоть капли самоуважения…»); — и до благожелательно-нескончаемой болтовни на любую тему маргиналов на диких городских пляжах… уверен, вы наверняка таковых встречали. Отличительное свойство последних — их затяжные монологи крайне утомительны для восприятия, но отделаться бывает непросто (у склонных к эзотерике люди встречается терминология «бытовые вампиры» по отношению к носителям подобных состояний).
Поистине огромное количество современных «базаровых» приютил Интернет: возможность анонимно реализовать полностью над ними довлеющие, не вполне обычные психологические аффекты натуры — притягательна как ничто иное. В качестве отличительных признаков упомяну одну из характерных особенностей: «пустыня внутри» здесь выражена вполне буквально, этим людям в полном смысле слова не о чем вам рассказать. В Глобальной Сети они довольствуются, как правило, ролью резонера, паразитируя на чужих идеях, темах, топиках, и практически никогда не начиная своих… чаще всего это негатив: тщательно скрываемые горечь и злоба по поводу «отсутствия диплома», монологи на тему «обошедших по карьерной лестнице бездарей и приспособленцев», причем разъедающая душу зависть способна порой быть замаскирована довольно замысловато… в арсенале демагогии, как правило — атеизм и политические лозунги, в большей или меньшей степени имеющие реакционный (нигилистичный?) оттенок. Нередко предпринимаются попытки безграмотной, пошлой героики в стиле «невесте_графа_деляфер_всего_шестнадцать_лет» пополам с дешевой лестью: «нас с вами, Павел Владимирович, поставят к одной стенке, и для меня большая честь умереть с вами рядом», и т.д. и т.п. Эти люди бывают по-своему неглупы и даже харизматичны, примеры я приводил выше… но, увы, в большинстве своем они пусты, харизма их — притяжение пустоты, внутренняя сила — крайне редка. На самом деле, мне были интересны, наверное, лишь два человека такого рода, и они неким образом ассоциированы в моем сознании: о первом, моем приятеле, я рассказал выше, второй же — центральный герой «Quo vadis» Генрика Сенкевича.
К слову. Упоминание о безудержной или неуместной лести нередко ассоциируется у нас с жаргонной фразой, имеющей некоторое отношение к т. н. анальной эротике: вспоминаем классику, “Три очерка по теории сексуальности” Зигмунда Фрейда, например. Случайно ли я упомянул этот момент, осторожно попытавшись подобраться, в кратком этом очерке, к подоплеке описываемого явления человеческой психики? – нет, не случайно. Vox pópuli vox Déi… вероятнее всего, в раннем детстве анальная эротика проявляет себя в людях описываемого психотипа более-менее открыто, но с течением времени — и, несомненно, в тесной связи с развитием той части структуры личности, что во многом построена на запретах, формируемых культурной средой человека (фрейдовское супер-эго) — конфликт между ид (бессознательным) и супер-эго обостряется, что неизбежно приводит к «изгнанию демона», вытеснению данного психического материала… возвращая его в образах и масках порой весьма замысловатых и причудливых черточек личности. Тем не менее, как и на любом маскараде — распознать первоначальное содержание не очень сложно.
Что вообще, более популярным языком и без недомолвок, об истоках описываемого феномена? — а очень просто. Я не знаю. Безусловно, в каждом из таких людей легко прослеживается недополученное в Детстве тепло, ярче всех, на субъективный мой взгляд, это описано Владиславом Крапивиным. Или же снова припомните Онегина: «Сперва Madame за ним ходила, Потом Monsieur ее сменил…». Скажу более: я уверен, что злополучная та растяжка, что послужила видимой причиной смерти приятеля моих юных лет Сергея Дьяконова — заложена была нигде иначе, как в его детстве… посвященный ему рассказ в этом блоге короток и малоинтересен, а вот на нежданные комментарии читателей (по ссылке) действительно стоит взглянуть, подлинный рассказ о Сергее — там. Да, но единственно ли в нетеплом детстве причина описываемой психологической коллизии людей-теней? — нет, я не думаю.
Вместо эпилога. В рассказе были упомянуты литературные персонажи Пушкина, Лермонтова, Тургенева… кого не хватает в списке? — разумеется, Достоевского. Я не назвал двух страшных героев «Бесов», самоубийцу и его «куратора», прототипом которого считают русского революционера Сергея Нечаева. Но и они, увы, тоже здесь.